что я сказал по этому поводу в одном из предыдущих постов. Беглый взгляд на различные звуковые изменения наполняет удивлением. Гласные удлиняются, только чтобы укоротиться несколько столетий спустя. Дифтонги становятся монофтонгами и снова разделяются на две половины. Согласные ведут себя схожим образом.
В словах, обсуждавшихся выше, sl развил «нарост» (вставной, паразитический, интрузивный) t , но когда появилась группа stl , t был в ней подавлен. Есть ли какая-то логика в этих, казалось бы, хаотичных движениях? Изменение языка является равнодействующей многих сил, и именно поэтому мы наблюдаем за его последствиями с недоверием. Кро Конкретная база данных по отраслям ме того, в каждом сообществе много людей говорят на языке, и их нормы взаимодействуют. Иногда мы обнаруживаем пружину.
которая заставляет работать языковые механизмы. Каждое открытие означает триумф исторической лингвистики. Но реконструкция — дело ненадежное. Историк не похож на Геракла, приводящего привязанного Цербера к слабому и трусливому царю, и мало кто из нас похож на Эркюля Пуаро. Наши свидетели безмолвны, даже мертвы. И всё же некоторые раскрывают свои тайны, и в этом привлекательность нашего ремесла. То же самое происходит и в исторической фонетике, исторической грамматике и этимологии.